Святитель Лука – в Тамбове. Покровский собор – свидетель и памятник святителя Луки

Источник: Сайт "Основы православной культуры"

Архиепископ Лука. Фото 1946 г.

"Пятнадцать лет были закрыты и связаны мои уста, но теперь они вновь раскрылись, чтобы благовестить вам слова Божии. Примите мои утешения, мои бедные, голодные люди. Вы голодны отсутствием проповеди слова Божия. Храмы наши разрушены, они в пепле, угле и развалинах. Вы счастливы, что имеете хоть небольшой, бедный, но все же храм. Он грязен, загажен, темен... но зато в сердцах наших горит свет Христов. Давайте сюда живописцев, художников. Пусть они пишут иконы! Нам нужен труд для восстановления уничтоженного, ибо храмы должны вновь восстановиться, и вера засияет новым пламенем... Примемся все, сильные и слабые, бедные и богатые, ученые и неученые, за великое и трудное дело – восстановление церкви Тамбовской и жизни eе... Пусть каждый принесет на алтарь церкви Тамбовской что сможет. Искусные в иконописании да примутся за изображение ликов Христа и Его Пречистой Матери, ликов великих угодников Божиих и славных событий Священной истории. Могущие созидать иконостасы и утварь церковную да явят свое художество и усердие; имеющие ткани для облачений священнических пригодные, хотя бы и самые простые, да принесут их в дар Церкви..." – с такими словами обратился к прихожанам Покровского собора во время первой своей проповеди святитель Лука 26 февраля 1944 г. К моменту назначения архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) на Тамбовскую кафедру Покровский храм, как и епархия, находились в запустении и упадке. Именно ему, святителю, хирургу, художнику, человеку с мужественным и одновременно отзывчивым сердцем, предстояло собрать вокруг себя тех, в ком не остыла вера, кто нуждался в пастырском слове, кто способен был возродить былое величие православного мироустройства.

Очевидцы вспоминают: "Когда и маленький луч солнца врывается в плохо освещенную комнату, он наполняет ее светом, а живущих в ней – радостью. Владыка Лука, можно твердо сказать, – это яркий луч духовного солнца. Он наполнил храм наш неземным, благодатным светом. Скралось убожество нашего храма. Он придал полноту всему – не только что храму, а всему городу..." K этому времени владыка Лука (в миру профессор медицины Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) получил большую известность в Красноярском крае, где находился в ссылке, а во время войны нашел себе применение в роли хирурга, чем заслужил большое уважение со стороны властей. Святейший патриарх Сергий специальным указом назначил его епископом Тамбовским. Сразу после этого, в феврале 1944 г., владыка Лука и приехал в Тамбов. О своем приезде в Тамбов владыка Лука писал: "По окончании моей ссылки в 1943 г. я возвратился в Москву и был назначен в Тамбов, в области которого до революции было 110 церквей, а я застал только две: в Тамбове и Мичуринске. Имея много свободного времени, я и в Тамбове около двух лет совмещал церковное служение с работой в госпиталях для раненых". Действительно, сбылись мольбы многих раненых солдат, к ним в госпитали пришел в лице владыки Луки не только пастырь, но и знаменитый хирург – целитель душ и телес страждущих. Городу его приезд принес немалую известность, ведь архиепископ Лука уже в 1946 г. получил Сталинскую премию I степени за свои труды "Очерки гнойной хирургии" и "Поздние резекции при инфицированных ранениях больших суставов". В этот год к Тамбову обратился взор всей мировой общественности, проявляя интерес к личности архиепископа Луки.

Проповеди святителя Луки – образец церковного красноречия, они звучали вдохновляющим призывом возродить Покровский храм из пепла и небытия. Новые слова, услышанные в стенах храма, вдохновили людей на созидающий подвиг по восстановлению не только богослужебного вещественного храма, но и Храма незримого, единого, возводящегося из душ многих искренне верующих людей.

Собор был открыт для служения, прерванного в период послереволюционных гонений на Церковь и Православие. Вероотступничество повернулось годинами бед, войн, революций, а в 1943 г. решалась сама судьба России: быть или не быть некогда великому государству. Угроза всеобщей гибели укротила непомерную гордыню и привела к убеждению, что без единения нет спасения. Именно в этот момент русский человек вновь пришел в лоно Православной Церкви искать защиты под святым ее Покровом.

Во время войны в Тамбове размещалось немало военных госпиталей, где, как и во всей стране, души страждущих людей пробуждались в истинном осознании веры. Об этом может свидетельствовать и письмо раненых воинов из одного тамбовского госпиталя, направленное в 1943 г. в только что открытую Покровскую церковь. "Война не прошла бесследно, мы лежим на смертном одре в тяжелом состоянии и нам очень хотелось бы, чтобы кто-то из духовных пастырей пришел бы навестить свою паству и своей духовной беседой помог нам побороть в себе мученические страдания телесных повреждений, от которых нам тяжело в одиночестве..."

Быть может, статус солдатской церкви, который был присвоен Покровскому храму до революции, а также интуитивное осознание того защитного значения, которое имела эта церковь с древности, стало причиной открытия первым именно этого храма. Еще одной веской причиной тому было и то, что все остальные были разрушены еще перед войной. Знаменательным фактом, свидетельствующим о действительном покровительстве Божией Матери над этим храмом, было и то, что первая служба была 13 октября 1943 года, накануне престольного праздника Покрова Пресвятой Богородицы.

Открытие храма было радостным событием для многих. Вот что вспоминают очевидцы того времени: "В Тамбове открылся наш Покровский храм... Как бы он ни был мал и беден, весть о его открытии быстро облетела весь Тамбов, наполняя невыразимой радостью каждую верующую душу. Народ нес в храм не одни свои скорби, но и посильные пожертвования, благодаря которым благолепие возрастало". Фактически с открытием пока еще единственной Покровской церкви начинает действовать и Тамбовская епархия.

Положение было таково, что все необходимо было начинать заново. Для нормального совершения служб архиепископ не мог сначала иметь даже достойного облачения, которое было прислано ему лишь перед Великим постом. Необходимо отметить, что призыв владыки Луки был всячески поддержан прихожанами церкви. Из домов люди несли те иконы и богослужебные облачения, которое они забирали из своих приходских церквей при их закрытии. В Тамбовской епархии владыка Лука восстановил и освятил несколько храмов, но в основном сосредоточил он свои усилия на возрождении приходской жизни. Все отмечают, что богослужения, совершаемые архиепископом Лукой, отличались высокой духовностью и молитвенностью. Очевидцы вспоминают: "Службы владыки были долгие. Все исполнялось... Владыка не считался со своим изношенным здоровьем, а народ, видя его ревность, умилялся и безропотно терпел все тяжести. Домой владыка шел пешком вдоль берега Цны, в сопровождении верующих, до Комсомольской улицы, где жил (дом № 9, с мемориальной доской. – B.Л.). К литургии владыка прибывал до чтения часов, читались они при нем. Часы читали большей частью монахини, их тогда было немало. Службы его чинные, спокойные, слезные. Нет той службы, когда бы служил владыка и не плакал. Плакал во время своего облачения, когда умилительно пел хор – "Да возрадуется душа твоя о Господе". Крупные, они быстро катились из-под его очков, заливая все его лицо, – словом, вся служба на слезах. Такое молитвенное настроение никак не могло не передаваться людям... От такого благодатного тепла невольно смягчались сердца и лились слезы". Причащал владыка чаще всего сам. "После службы он всегда благословлял, сидя рядом со священником, подпускающим ко кресту. Будучи серьезным, иногда даже немного суровым – в этот момент на лице его всегда царила нежная улыбка. Он смотрел каждому в глаза, и казалось нам, что он нас так же безгранично любит, как любим мы его...".

Сохранилось не одно подобное свидетельство о том, что владыку Луку по-настоящему любили в Тамбове: любила паства, любили сотрудники, любили пациенты, часто и неверующие. За богослужениями владыка часто говорил проповеди, по свидетельствам очевидцев, они были "то мягкими, утешительными, доходившими до сознания простых людей, то резкими, обличающими порой всю неправду настоящего времени". Его проповеди записывала в храме учительница английского языка, прихожанка, очень преданная архиепископу Луке, Наталья Михайловна Федорова, потом другая прихожанка – машинистка – перепечатывала проповеди на папиросной бумаге и раздавала верующим. Всего в Тамбове было записано семьдесят семь проповедей. Не могло родиться такое богатое богословское наследие без вдумчивого и частого чтения. Многие отмечали, что "владыка с книгой начинал день, с книгой да с молитвой и кончал. Библиотеку ему оставила монахиня Любовь, она была из князей Ширинских-Шихматовых, в Тамбове в ссылке находилась..." Но не только владыке Луке дарили книги, он и сам охотно дарил людям то, что имел. И сейчас у потомков некоторых прихожан тех лет можно увидеть книги с лаконично очерченным оттиском личной круглой докторской печати архиепископа, на которой в центре стояли инициалы "В.Ф." (Валентин Феликсович), а по краю шла надпись – "доктор медицины Ясенецкий-Войно". Проповеди владыки, его слова и рассуждения, часто даже по простым житейским вопросам, устно или письменно передавались среди прихожан.

Вместе с его приездом воцарились мир и согласие среди тамбовской паствы. В 1943 г., когда был открыт Покровский храм, не все верующие сразу пришли в него, потому что по городу пошли слухи, что церковь открыли раскольники. Авторитетность этим слухам придавало то, что многие священнослужители, пострадавшие в годы репрессий или не участвовавшие в церковных расколах, не служили в Покровском храме. Да, действительно, первый настоятель Покровского собора протоиерей Иоанн Михайлович Леоферов, открывший его, был членом "Живой Церкви", и все окружающие его священнослужители были такими же. И только с приездом архиепископа Луки наступает долгожданный и столь необходимый мир. Многие из опрошенных прихожан Покровского собора вспоминают, что решились прийти в него только при владыке Луке.

Говоря об 1944 годе, необходимо отметить посильный вклад, который был внесен Тамбовской епархией в годы войны. За несколько месяцев 1944 г. три действующие церкви епархии перечислили более 250 тыс. руб. на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского и авиаэскадрильи имени Александра Невского. В общей же сложности за неполные два года было перечислено около миллиона рублей. Архиепископ Лука, в свою очередь, передал часть полученной Сталинской премии в помощь детям, обездоленным войной.

Сохранились многочисленные свидетельства о личном вкладе святителя-хирурга Луки в Великую Победу, когда он, как врач, спасал многие и многие жизни, врачуя тело и душу. Заслуженный медработник 2-й городской больницы им. Святителя Луки Людмила Семеновна Лесных, которая была старшей операционной сестрой в эвакогоспитале № 1106, рассказывает об одной из первых операций, сделанных владыкой Лукой сразу по приезде в Тамбов: "Когда прибывали раненые в Тамбов, то мы, медсестры, не поднимая головы, их принимали, обмывали, оперировали, бинтовали... Если предстояла операция с каким-нибудь известным врачом, то ассистировать направлялись лучшие медсестры. Так было и с владыкой Лукой. Когда он приехал, пришло распоряжение направить наиболее опытных медсестер, чтобы перед приезжим профессором показаться с лучшей стороны. Мы вместе со второй медсестрой подготовили операционный стол и инструменты. Вдруг открывается дверь и входит доктор с седой бородой, запомнились сразу его добрые глаза. Он вошел в операционную, сам перекрестился и перекрестил нас всех, обращаясь со словами: "Ну что, голубушки, у вас все готово?" Мы были в волнении, зная, что должны были показаться с хорошей стороны приезжему профессору, но его мягкий и тихий голос как-то сразу успокоил и настроил на доверительное расположение во время операции. В то время мы не были привычны к тому, что в операционной была полная тишина, как это было при владыке Луке. Наши врачи были несдержанны во время операции, часто ругались, могли не только грубо сказать, поторопить, но и инструмент бросить, если что не так. Как сейчас помню, операция была полостная, то есть вскрывалась полость живота. Было тяжелое ранение, с поражением печени и кишечника. После операции, когда мы сняли перчатки, владыка Лука вновь всех благословил, перекрестив своей рукой и, уходя, подошел к нам, медсестрам. "До свидания, спасибо, голубушки. Ваши руки очень хорошо помогают!" – сказав эти слова, он поцеловал наши руки. Для нас это было так неожиданно, не от каждого доктора, да еще в такое время, медсестрам оказывалось такое почтение". По словам Людмилы Семеновны, "Тамбов был перевалочным пунктом для раненых, здесь шла обработка больных, а дальше везли их вглубь, в Саратов, тех, которые были нетранспортабельны, оставляли", вот таких-то и приходилось оперировать архиепископу Луке. В среде медперсонала о нем говорили как о необыкновенном человеке, который сразу мог поставить точный диагноз и определить, стоит ли проводить операцию или нет. 

Прихожанка Покровского собора Александра Петровна Куливатская была медсестрой военного госпиталя при 62-й танковой бригаде генерала Вахмистрова. Она вспоминает: "Я повезла раненых в госпиталь, который располагался в здании 6-й школы, там находился владыка Лука. Постучав в его кабинет, я извинилась и зашла, а он дремал, сидя в своем кресле, спал он очень чутко, поэтому сразу встрепенулся и спросил: "Я слушаю, что случилось?" Посмотрев документы, он тут же приказал нести больных в операционную... Прежде чем делать операцию, владыка Лука всегда подходил к раненому, молился над ним и только тогда начинал оперировать... Все восхищались его операциями, потому что проводил их удачно. Ставя диагноз, он сразу определял, сможет ли человек выжить после операции, поэтому-то не всем приходящим давал согласие на операцию". Некоторые из прихожан Покровского собора свидетельствуют и о том, что "владыка Лука, будучи еще в Сибири, привез с собой различные рецепты лечения травами, которые советовал применять при разных заболеваниях". По рукам многих прихожан ходили эти рецепты – "как и от чего необходимо применять настой калины или чистотела, отвар из ряски или репейника..."

Многие из тех, кого владыка Лука исцелял, избавившись от своего недуга, становились верующими людьми, активно посещающими церковь, в которой служил владыка. Александра Емельяновна Кашеварова вспоминает, как владыка Лука помог ее сестре получить не только исцеление, но и найти дорогу к храму. "У моей сестры Серафимы Емельяновны Акимушкиной с трехлетнего возраста сильно болело колено правой ноги, она много лечилась, но ничто не помогало, встал вопрос об ампутации ноги. В 1946 г. мне удалось попасть на прием к владыке Луке. Он, выйдя из своего кабинета, несмотря на то что было много больных, просящих об операции, поглядев на всех, сразу указал, кому будет делать операцию. Среди них была и моя сестра. Для того чтобы договориться о конкретном времени и месте проведения операции, мне пришлось ходить к владыке Луке домой на Комсомольскую улицу. Владыка Лука посоветовал договориться о проведении операции в Железнодорожной больнице, так как здесь были лучшие условия, как он сказал, это была более чистая больница, чем остальные. Сергей Николаевич Глагольев, главный врач этой больницы, дал свое разрешение на проведение операции... Операция была зимой. Владыка Лука оперировал правую коленку сестры, снимал чашечку, все очищал от нагноения, после этого была отпилена кость на 3 сантиметра. Операция прошла удачно. Вместо туберкулеза кости, от которого сестру лечили все врачи, владыкой Лукой был определен диагноз – остеомиелит кости. На второй день у сестры появилась небольшая опухоль, ассистировавший при операции врач обследовал эту опухоль и неожиданно заявил, что якобы она появилась в результате халатности профессора Войно-Ясенецкого. Он заявлял, что с бороды владыки Луки во время операции упал волос, который был зашит в колене. Своим видом этот врач показывал неприязнь к владыке, но, несмотря на это, сестра вскоре встала на ноги и в этом же году поступила в педагогический институт". Серафиме Емельяновне в это время было 23 года. После операции она приходила к владыке, который сказал ей: "Я тебя лечил, а теперь учить буду", и дал два своих снимка, на одном из которых он был сфотографирован в нижнем храме Покровского собора, а на втором подписал: "Стала крепкой нога твоя, Сима. Иди же не хромая по пути Христову и поминай меня, исцелившего тебя. Архиепископ Лука, 19 мая 1946 года".

Святейший Патриарх Алексий у памятника архиепископу-хирургу Луке в Тамбове у больницы имени Архиепископа Луки. Фото В.Лисюнина

Как видно из этой истории, владыка Лука и те, кого он исцелял не только телесно, но и духовно, приводя к вере, преследовались. Многие вспоминают, что рядом с ним появлялись ассистирующие врачи, которые критиковали его за то, что негигиенично носить бороду в медицинском учреждении. Вокруг владыки придумывались различные басни, что якобы "профессор Войно-Ясенецкий вообще не дезинфицирует руки перед операцией, а просто, помолясь, моет руки под краном и идет оперировать". Мало того, на владыку писали доносы, чаще всего это были молодые врачи, возмущавшиеся, что архиепископ на своем рабочем месте и в общественных местах появлялся как духовное лицо. Ходили слухи, что "в госпитале № 1494 в хирургическом отделении профессор Войно-Ясенецкий повесил икону" и что "профессор-архиепископ перед проведением операции предварительно начинает молиться Богу, становясь на колени..." К сожалению, не все было так гладко в Тамбовской епархии, как могло бы показаться. Придав Покровскому храму статус кафедрального сoбopa, владыка Лука мечтал, чтобы верующим был возвращен их главный храм – Преображенский собор. Хотя обещания открыть собор владыка и получил от самого уполномоченного по делам Церкви Карпова, но тамбовский председатель облисполкома Козырьков и первый секретарь обкома партии Волков наотрез отказались исполнить его. Сам же владыка не раз оказывался в неудобных ситуациях, ведь ему, как архиепископу Тамбовскому, приходилось присутствовать на официальных церемониях. Так было, когда архиепископ должен был присутствовать в театре Луначарского, где шла постановка церковного характера, связанная с интронизацией Святейшего Патриарха. После посещения театра, чтобы не смутить своих собратьев и пасомых, которые не всегда могли понять значение этой вынужденной обязанности, владыка просил прощения у народа и спрашивал: "Вы вернете мне ваши сердца?" – на что получал утвердительные ответы всего своего преданного верующего народа. 

В Покровском соборе вокруг владыки Луки из преданных ему людей формировалась прочная община. Одним из наиболее приближенных к владыке Луке во все эти годы был прихожанин Покровского собора Башуров Василий Александрович. Еще в Сибири Василий Александрович случайно встретился с владыкой Лукой. Будучи сибиряком, он работал врачом и жил при одной из больниц. Однажды ночью милиционер привел к нему странно одетого ссыльного, которого на несколько дней оставили помогать при больнице, так как из-за плохой погоды его не могли переправить дальше на место ссылки в глубь Сибири. Это оказался владыка Лука. Однажды владыку Луку вызвали в райисполком, где спрашивали – по какому праву он начал служить в церкви, на что владыка, указывая рукой вверх, ответил: "Хозяин надо мной только Бог, Святейший сана моего с меня не снимал! А деньги я не беру!" Владыку Луку в этот день отпустили, но это было накануне Благовещения, поэтому Василий Александрович дал владыке лошадей, чтобы он успел ко всенощной. После этих встреч Василий Александрович был переведен в Саратов, но пути Господни неисповедимы: пришло время, и он был назначен в Тамбов, где, услышав об удивительном архиерее, пошел в Покровский собор и стал постоянным прихожанином.

Говоря о внутренней жизни Покровского прихода при владыке Луке, надо отметить, что состав прихода был хоть и сложный, но значительную часть в нем занимала интеллигенция. Об этом говорит и состав профессионального архиерейского хора, который в Покровском соборе формировался с 1946 г. Возглавил этот хор регент-композитор Сергей Александрович Богомолов, в прошлом питомец Тамбовской семинарии выпуска 1913 г., большой знаток своего дела.

Кроме профессионального и любительского хора был еще и хор монашеский. Он возник при владыке Луке, состоял из монахинь и инокинь Вознесенского монастыря, которые после разгона монастыря жили вместе по несколько человек. Среди них было много сидевших в тюрьме, а во время войны отпущенных. В Покровском соборе с самого его открытия сложилась традиция, когда алтарницами и ризничными церкви были монахини, некоторые из них имели еще до революции монашеский постриг, другие же архиерейским или архимандритским чином получали постриг после воины.

В 2001 г. умерла последняя монашествующая алтарница Покровского собора матушка Сусанна (в миру Серафима Яковлевна Комарова), которая, будучи еще девочкой, всегда присутствовала на богослужениях владыки Луки и вместе с другими прихожанами провожала его до дома. 

За многих священнослужителей, которых тогда не хватало в возрождаемой епархии, владыка Лука ходатайствовал и добивался разрешения на их службу. Валентина Ильинична Добронравова рассказывала, что ее отец, протоиерей Илья Федорович Добронравов (1875–1949), до революции был священнослужителем в селе Рыбий Яр Мордовского района. После революции его семья переехала в Тамбов, он, как священнослужитель, не мог нигде работать. Когда открылась Покровская церковь, то он не сразу стал там служить, а только после того как получил на то разрешение и был приглашен владыкой Лукой. Валентина Ильинична вспоминает, что, "как только церковь открыли и была первая Пасха, огромное количество народа шло по улице со своими пасхальными узлами – несли свои куличи освятить в церковь. Один сосед, рабочий, вышел на улицу и с радостью, указывая на людей, сказал: "Вот, смотрите, все сами идут, никто их не гонит. Вновь вера вернулась!.." Таким же образом владыкой Лукой был приглашен и протоиерей Иван Васильевич Аверин (1883–1963), он до революции был псаломщиком в одной из церквей Тамбова, а после революции стал профессиональным краснодеревщиком. Во время войны он работал в госпитале № 1139 (в здании пединститута), делал рамы, гробы, маскировку. Здесь он работал с другим мастером – Сычевым Емельяном Александровичем. В 1945–1946 гг. они были приглашены владыкой Лукой оформить интерьеры Покровского собора. Создав иконостас в нижнем храме, эти мастера вместе с другими помощниками продолжили работу над иконостасом верхнего храма. Очевидцы отмечали, что в это время "убожество храма было беспредельное. В верхнем храме алтарная часть была отделена завесой из тернового платка..." Созданный впоследствии резной иконостас восхищает и сейчас жителей Тамбова богатством и изяществом своей резьбы. Иоанн Аверин был произведен в священнослужители и владыкой Лукой не раз направлялся в открывающиеся церкви епархии.

Священнослужители кафедрального Покровского собора во главе с архиепископом Лукой на фоне иконостаса Серафимовского храма Покровского собора. (Из архива В.Лисюнина.)

Два события за время пребывания владыки Луки в Тамбове особенно огорчили людей. Первым таким событием была неожиданная болезнь владыки, когда в приходе ходили слухи, что владыка так плох, что лежит при смерти. Верующие молились о скорейшем его выздоровлении – и оно наступило. Люди писали владыке, которого не могли видеть на службах, утешали его и заверяли в своей преданности. Молодая еще тогда Ольга Васильевна Зимина, обладающая красивым слогом, по просьбе прихожан написала владыке первое письмо, где отразила всю свою радость о "почти из мертвых воскресшем владыке". Вторым же событием, тяжким и печальным для всех прихожан Покровского собора, был неожиданный перевод владыки Луки из Тамбова.

"Подошел этот тяжелый день. Владыка отслужил литургию, выходит на солею и начинает говорить: "Указом Святейшего я перевожусь с Тамбовской кафедры на Симферопольскую. Весть, я понимаю, для всех вас очень нерадостна, как и для меня. Я знаю, что любили вы меня, любил и я вас. Но ослушаться нельзя. Я ослушался в Ташкенте Святейшего, за что был наказан слепотою одного глаза. Не печальтесь, хочу утешить вас. Груз, который беру я отсюда, очень тяжелый. Но всего тяжелее – это ваши сердца. Я беру их с собой и буду всегда молиться о вас!" Народ плакал, перед отъездом владыки прихожанами было написано письмо, где говорилось о невыносимой скорби расставания, которая "так велика, так безмерна, что ее нельзя высказать, не только что описать. Она, как тяжкий, тяжкий камень, давит на сердце, и от такого давления льются потоками слезы... Как это так, вдруг, наш владыка, которого мы так все любим, уезжает, оставляя нас одних? Это тот владыка, который вылил много, много слез за паству свою и за весь развращенный народ. И, видя все это, мы всегда восклицали: "О святитель Питирим, угодник Божий, – это ты, заботясь о своем городе, развращенном в последнее время, послал нам сего доброго архипастыря, верного служителя Святой Церкви, ревнителя по Боге, врача души и телес наших". Тогда мы были счастливы. Но как быстро пролетело это счастье... О, горе тебе, град Тамбов, отныне не будешь иметь ты в стенах своих великого молитвенника... Ты же, город Симферополь, красуйся и ликуй... и вы, людие города Симферополя, радуйтеся и веселитеся, ибо грядет к вам наш великий славный иерарх..." 

В день отъезда на вокзале было большое стечение народа. "Владыке дали стул, и люди, кто желал, подходили под благословение, даже военные. Вот близко время отправления. Владыка в сопровождении народа вышел на перрон, вошел в свое купе, убранное цветами. Потом вышел в тамбур, став около подножек. Вот и свисток отправления. Владыка поднял свои руки, благословляя народ. Благословлял до тех пор, пока скрывался, а народ до земли ему поклонился и, рыдая, разошелся..."

Но отъезд владыки из Тамбова в Симферополь не означал полного разрыва с тамбовской паствой. Не раз еще владыка поздравлял всех верующих Тамбова в телеграммах на торжественные и юбилейные праздники. Да и паства тамбовская не забывала своего владыку, многие из прихожан Покровского собора состояли в многолетней переписке с владыкой Лукой вплоть до его кончины в 1961 г. Среди многих прихожан Покровского собора сохранились фотографии архиепископа Луки, привезенные из Симферополя, с автографом. "На молитвенную память... архиепископ Лука". Чтобы получить такие благословения из рук самого владыки Луки, люди ехали в Симферополь, часто под видом отдыха в Крыму. Из Симферополя привозили и проповеди владыки, которые в Тамбове переписывались и ходили по рукам прихожан.

Личная печать доктора медицины Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого

Хотя владыка Лука и уехал из Тамбова в 1946 г., пробыв в нем всего три года, после себя он оставил богатое духовное наследие. Одним из главных свидетелей владыки Луки являeтcя Покpoвcкий собор, который был воссоздан его трудами. Возрождая Тамбовскую епархию, владыка, видимо, понимал и важность возрождения прервавшихся традиций, поэтому он освятил нижний храм Покровского собора в честь первого тамбовского святого – преподобного Серафима Саровского. Сам же владыка впоследствии писал: "Там много-много я проповедовал и внушил великую любовь к преподобному Серафиму так, что после каждой службы всем народом пели тропарь преподобному перед образом его".

Для того чтобы понять, какое духовно значимое наследие оставил после себя владыка Лука, необходимо обратиться к внутреннему интерьеру нижнего храма Преподобного Серафима Саровского. С полной уверенностью можно сказать, что весь интерьер здесь был создан при владыке Луке, а не после него. Об этом могут свидетельствовать и сохранившиеся фотографии, где владыка Лука изображен в окружении священно- и церковнослужителей Покровского храма на фоне иконостаса нижней церкви, который сохранился и в наше время.

Можно предположить, что многие изображения святых в иконостасе храма и явились видимым откликом на призыв архипастыря к "искусным в иконописи". Необходимо учесть и то, что сам владыка Лука с детских лет имел способность к рисованию и параллельно с гимназией окончил Киевское художественное училище. Oн хотел поступить и в Петербургскую академию художеств, но поступил на медицинский факультет. По этому поводу, хотя его дар рисования и был налицо, о себе он любил говорить: "Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии".

Следы художественных талантов владыки Луки, который, как и евангелист Лука, обладал не только даром богослова, но имел и медицинские, и художественные способности, были оставлены и в Покровском соборе. Владыка Лука собственноручно написал несколько икон, которые особо почитались и хранились в Покровском храме монахинями, исполнявшими послушания по алтарю и на клиросе. Анализ размещения икон в нижнем храме Покровского собора говорит о том, что владыка Лука попытался собрать в храме все основные символы-святыни Тамбовской епархии. Во всем представленном подборе иконного ряда видна логическая продуманность, все должно было напоминать о той Тамбовской епархии, какой она была до революции. Первый, самый большой, клиросный киот отдавался Заступнице града Тамбова – Божией Матери Тамбовской, справа же от нее помещена была икона святителя Питирима, принесшего эту икону в Тамбов, а слева, на иконостасе, находилась икона преподобного Серафима. Размещение икон в храме объясняет глубину эмоционального воздействия на прихожан, которые оказывались в окружении Собора тамбовских святых. Сам Собор тамбовских святых стал складываться лишь в начале XX в., перед самой революцией. Центр композиции – икона Божией Матери Тамбовской, первой святыни, с которой традиционно проводили крестные ходы по городу. Устройство киота с иконой Пресвятой Богородицы "Всех скорбящих Радость" также было значимо. Монахини Вознесенского монастыря сохраняли предание, что это та самая икона Скорбященского храма их монастыря, которая была особо почитаема в народе. В таком же символическом контексте были размещены в трапезной части храма друг напротив друга икона Покрова Пресвятой Богородицы и икона Божией Матери Вышинской, почитание которой сохранялось в народе и поддерживалось ежегодно проводимыми по всей губернии крестными ходами. Освящение же храма в честь Преподобного Серафима Саровского должно было напоминать тамбовчанам об их Казанском монастыре, где, по преданию, этот великий святой был рукоположен в сан иеромонаха.

Таким образом, Покровский собор становился при владыке Луке миниатюрным отображением прежней Тамбовской епархии, островком веры, с которого в будущем и должно было наступить время "собирания камней".

Духовное наследие cвятителя Луки, сохраненное в Тамбове, поистине бесценно. Прежде всего, это традиции богоугодного образа жизни, воплощенного архиепископом Лукой. Мы, живущие на земле тамбовской уже в XXI в., призваны сохранить и преумножить это наследие.

© Виктор Лисюнин